Протопоп АВВАКУМ

АВВАКУМ Петрович (1620 или 1621 — 1682), протопоп
Один из первых, если не самый первый русский писатель, с которого власти начали практику непрерывного потока ссылки пишущей инакомыслящей братии в места не столь отдаленные, в глухие малообитаемые «медвежьи» углы в Сибири и на Севере, в частности на знаменитые Соловецкие острова.
Ярый поборник русского старообрядчества оказался крепким орешком: несмотря ни на какие угрозы, продолжал выступать против церковных реформ. В 1653 г. сослан в Тобольск, затем в Даурию, на границу с Монголией. Через десять лет по распоряжению царя был возвращен в Москву, где полагали, что он после такой «науки» примирится с официальной церковью. Но неистовый Аввакум не образумился. Последовало новое «путешествие» — в Пустозерский острог, в низовья Печоры.
Край и без того суровый, а тут ему были созданы нечеловеческие условия: его заключили в земляную тюрьму. И протопоп не только проявил чудеса выживания, но и в таком заточении изловчался писать, поддерживать связь со своими последователями. Не хватило терпения у его палачей-«оппонентов». По указу царя Федора Алексеевича он со своими близкими единомышленниками был сожжен в этой же земляной яме. А вот рукописи, оказалось, не горят…
Нам известны более 50 его сочинений: беседы, поучения, толкования, но главное — его «Житие». Это первый в русской литературе опыт пространной автобиографии, который обретет со временем ценность и исторического документа, и литературного памятника. Среди ярких описаний быта, переживаний, споров есть и путевые заметки. В тяжелой дороге протопопица, жена, идущая рядом, потеряла силы, отказалась идти дальше, и какие слова нашел Аввакум, чтоб взбодрить ее…
Его простонародный язык неповторим, неподражаем, не оставляет читателя равнодушным и более чем три века спустя. Вот хотя бы довод, мнение по тому поводу, что выпивохи в спутники для странствий и паломничеств не годятся: «…Ягоды сладкие, умы слабкие. Слабоумие творят, лестию друг друга потчуют. А после и посмехают упившегося. Пьяный валяется на улице ограблен. С похмелья ано и само себе сором: борода и ус в блевотине, а от гузна весь и до ног в говенах…»